«В конце Великой Отечественной войны я участвовал в составе 107-й отдельной минометный группы внутренних войск, командиром взвода автоматчиков. В конце апреля 1945 года, разгромив остатки Познанской группировки, мы вошли в Берлин, где я попал в распоряжение подполковника Грищенко для охраны маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова.
В Берлине началось что-то невообразимое. В самом городе и вокруг него в то время находились тысячи Советских частей и подразделений, и вот все они салютовали нашей Победе. Надо было видеть, что творилось! Оставшиеся в живых воины ликовали и стреляли в небо из всякого оружия, какое только у них было, вплоть до артиллерии и минометов. Над Берлином стояла сплошная канонада весь день, будто шел последний непрерывный бой. В этом салюте отразилось все, что накопилось в душе советских солдат за долгие, горькие, страшные и трудные годы – вся боль и вся радость».
В Берлине началось что-то невообразимое. В самом городе и вокруг него в то время находились тысячи Советских частей и подразделений, и вот все они салютовали нашей Победе. Надо было видеть, что творилось! Оставшиеся в живых воины ликовали и стреляли в небо из всякого оружия, какое только у них было, вплоть до артиллерии и минометов. Над Берлином стояла сплошная канонада весь день, будто шел последний непрерывный бой. В этом салюте отразилось все, что накопилось в душе советских солдат за долгие, горькие, страшные и трудные годы – вся боль и вся радость».